Все мы, знакомые с ужасными сказками Андерсена, наверное, слыхали о песенке про странного и непутевого человека по имени Августин, который как и не менее странный и непутевый поэт Барков – жил грешно и умер смешно.
Песня не надуманный элемент сказки, как и венская городская легенда – кабацкий музыкант Августин. Пожалуй, это не меньший символ венского выразительного искусства, чем вальсы Штрауса младшего или, например, «Марш Радецкого» Штрауса старшего, многим более известный, как бравурная музычка, сопровождавшая погони в старых мультиках студии Диснея.
Так вот, Августин – это один из символов Вены, за много лет предвосхитивший своей неоднозначной историей дальнейшую судьбу имперской столицы. Герой жил в странное время, когда отгремел Ренессанс, набирала обороты грядущая эпоха индустрии и просвещения, но в то же самое время власти и общество не упускали случая спалить на костре какого-нибудь шибко ученого еретика.
В столице державы, совсем недавно чудом спасшейся (посредством польской армии) от нашествия турок и храбро назвавшейся Священной Римской Империей, над владениями монаршей семьи которой (Прим. авт. – династии Габсбургов) никогда не заходило солнце, аккурат за кладбищем у кафедрального собора, в дешевом кабаке пел свои дешевые песни пьяница, разгильдяй и просто хороший человек Августин.
Чем больше любила его песни подгулявшая публика, тем меньше был любим всеми он сам. И вот однажды, после славной пирушки, устроенной в разгар лютующей в городе эпидемии чумы он решил вздремнуть на улице и потерял сознание. С извозчиками в этот поздний час и страшную пору было сложно, зато с труповозками, подбиравшими жертв эпидемии – запросто. Так и оказался он, в миг наивысшего алкогольного счастья (полного отруба) в братской могиле на кладбище на окраине города, где по другой городской легенде находится сразу две альтернативных могилы великого беспутного Моцарта.
И Бетховена, глубоко уважаемого и, тоже, очень несчастного. И маэстро Сольери, веком позже оклеветанного разнузданным и талантливым русским барзописцем, тоже очень несчастным, но не имеющим никакого отношения к данному рассказу.
И все музыкальное семейство Штраус тоже, наверное, там. В общем, славное место. Когда жестокий организм пережег раствор этанола на свободные радикалы, продравший глаза Августин осознал, что замерз (то ли санитары сожгли «чумную одежду», то ли кто из собутыльников позаимствовал втихаря камзолишко), жестокость бытия и то, что ни у кого из стремного вида неразговорчивых соседей нечем поправить здоровье. И тишина.
Легенды умалчивают, как так вышло, что при нем оказалась скрипка, а может он просто начал орать веселую песню с грустным концом, но на его крик таки сошлись мужики и не смотря на смертоносный перегар, от которого дохли даже смертоносные бактерии, вытащили его снова на свет Б-жьий. И было чудо, и была радость, и родилась легенда – ее и поныне передают из уст в уста, из поколения поколение. И была скорая смерть от отравления алкоголем – как и многие музыкальные идолы рок-н-ролла венский музыкант Августин умер в возрасте 35 лет на заре прекрасной эпохи просвещения.
Также и прекрасная, строгая и элегантная (а можно прочесть иначе – чопорная, заносчивая и занудная) Вена пребывала в странном «вальсе чумы и праздников» всю свою новую и современную историю, умудрившись одно время быть даже столицей по отношению к своему провинциальному городу Риму.
А уж если вольно обращаясь с историей посчитать Габсбургов большой дружной семейкой (я имею в виду испанскую и австрийскую ветви), то какие-нибудь черные, как ночь сенегальцы или верные сыны команданте Уго сильно бы удивились, узнав, что их предки были австрийско-подданными. Ну а некоторые из нас удивятся, узнав, что куранты московского Кремля некоторое время в 60-х годах XIX в. наигрывали именно эту мелодию с подачи реставратора, жизнерадостного немца.
И весь этот исторический кавардак и гротеск отразились на облике Вены. Начиная от проглядывающей язвы в виде почерневших останков развалин римского лагеря Виндобона, что напротив Михайловского корпуса дворца (Ха! Да это не дворец, а целый квартал!) и «Дома без бровей» – форменной издевки над суровым и аскетичным императором Францем-Иосифом и заканчивая футуристическим торговым комплексом, будто гримасничая над стариной отражающего в своих зеркальных окно-стенах величественный кафедральный собор Штефансдом.
Однако, по порядку. Немного про "венскую жизнь" Посчастливилось ли нам или нет, но поселились мы на пл. Европлац, в отеле «Европлац» (сеть Mercure). Это в самом конце торговой улицы Мариахильфер штрассе и почти напротив Западного Вокзала, откуда (если встать достаточно рано) можно за 4 часа на поезде-экспрессе Eurocity (EC) добраться до Мюнхена с одной лишь остановкой в Зальцбурге.
Стоит ли жалеть, что не вышли погулять по родному городу Моцарта, причастность к которому узурпировала Вена – каждый выбирает сам. И хотя, Небо мне в свидетели, я хотел поселиться в старой, простой, но очень венской гостинице Post, как раз напротив того милого места, где зажглась, перегорела и угасла эстрадная звезда Августина – кабак и ныне действует и настаивает на преемственности традиций, поселились мы в этом чудаковатом здании на стыке до и послевоенной Вены.
Не очень ценные с художественной точки зрения, 5й (Mariahilf) и 6й (Margareten) районы интересны вдумчивым и творческим отношением к массовой социальной застройке послевоенного периода. Если будет желание – можете сами или если поедете с дурацкой экскурсией в Баден и какой-то бестолковый монастырь в Венском лесу, то сможете полюбоваться урбанистическим пейзажем и сравнить идею с хрущевками.
Чтобы не отправлять читателя, а уж тем более писателя, в прогулку по столице музыки на голодный желудок, скажу пару слов про еду в отеле. Это один из тех отелей эконом-класса, которые делают больше, чем могут. Настоящий завтрак чемпионов.
Среди прочего он включает местную разновидность хамона, камабер и пр. вкусняшки. Совгражане радостно кладут на тарелки обычный набор, доводящий до инфаркта любого диетолога. Триста грамм камамбера, блинчики, виноградик , трошки мяска, то-се и сверху залить йогуртом? Картина в общем привычная, но все равно каждый раз умиляюсь. Порадовала одна темпераментная дама из Ростова-на-Дону.
На подносе лежало несколько кусков этого самого хамона. Мы оба нацелились на добычу, но я пропустил вперед даму. После тщетных попыток заполучить прилипшую к другим дольку местного деликатеса, барышня сгребла все с подноса на тарелку и потащила свою собственную упитанную ветчину за столик. Жена говорит, что было слышно, как «в большой семье клацнул пустой клюв».
Но утверждаю – не смотря на маленькие номера – это идеальный отель для идеального венского завтрака. Главное перед выходом не забыть одеть обувь потеплее. Рекомендация к тем, кто едет зимой, разумеется. Пройдемся по Вене К слову об одежде и такой ускользнувшей поначалу детали, как время года. Ездили мы в самом начале января.
Город был завален сырой снежной кашей, а с Дуная тянуло мерзкой холодной сыростью и с неба валился мокрый снег. Или снежный дождь. В общем – ме-е-е-рзость. Так вот, обувь. Какой-то треклятый умник захотел отделать европейские города под старину и очень много где встречается брусчатка. Но, что хорошо в каком-нибудь Палермо – настоящая пытка в городах к северу. Ботиночки, в отличие от героя «Иронии судьбы» в этот незнакомый город – однозначно на толстой теплой подошве, иначе ледяная брусчатка покажет вам, почем фунт аспирина.
Но, как поется в старой песне шотландских рыбаков из Питерхеда “…the rose will grow on Greenlands’ ice before we change our mind”. И мы пошли. Разумеется, все ошибки с одеждой были мной сделаны, иначе бы я тут не умничал на этот счет. Но, с другой стороны, если бы ВСЕ ошибки были сделаны, я бы не умничал тут на этот счет. Не буду долго описывать то, как мы ползли в снежной каше по Мариахильфер в сторону Ринга – местного бульварного кольца.
Короткими перебежками от одной тепловой пушки магазина к другой, но ассортимент этой торговой артерии и баснословность скидок не сильно впечатлили. Зато впечатлило незатейливое кафе Oberlaa. В самом начале Мариахильфер штрассе смыкается на Музеум плац с ул. Бабанбергер штрассе, переходящей в ринг. Так вот это кафе вон там. Одно из лучших на мой взгляд мест, где можно попить венский кофе с приличной выпечкой и пироженками. А еще я накатил соточку чего-то уравновешивающего термический баланс. И вот если в крупных супермаркетах изощренные умы применяют против нас арома-маркетинг (хотя в бюджетных и премиальных сетях все равно почему-то несет тухлятиной), так и в Вене – это кофе-пироженочный маркетинг.
Напрочь сбивает с толку и дезориентирует наивного путешественника. Этот город становится красив и желанен. И не надо пенять мне на «допинг», это было в лечебно-профилактических целях. Исключительно. От этого кафе куда бы вы не пошли будет то место о котором я мог бы и готов рассказать. Из тех, что знаю, конечно. Главное, что в любой из сторон оно может повстречаться.
А если нет, то вы шли просто не в ту сторону. Итак, наконец-то вы на «легендарном» Ринге – кольцевой цепочке бульваров, окружающей территорию т. н. «старого города» многих европейских городов с радиально-кольцевой застройкой. Как правило, их разбивали на месте разобранных крепостных стен и только голландцы в своем Амстердаме вместо бульваров рыли каналы, как заведенные.
Для ориентировки – вы выйлете на стыке Бургринг (налево) и Опернринг (направо). Сразу слева будет здание Художественно-исторического музея (Kunsythistorische museum) и, пожалуй, одной из тех жемчужин, ради которой стоило в Вену бы ехать, даже если кроме этого музея вокруг была бы степь с кибитками. Как мне показалось, тут собрана одна из наиболее интересных коллекций фламандской живописи.
Было забавно потом увидеть в музее Брюсселя копии картин семейства Брюгель (или Брейгель). Ребята так отчаяно ревновали к творчеству друг друга что брали одни и те же картины и переписывыли их каждый на свой вкус, вцелом оставляя их идентичными для взора тех, кто не любит разгадывать ребусы. Ну, а сразу напротив, конечно же, начинается оно, то ради чего в город приезжают туристы – Комплекс зданий дворцового квартала Хофбург.
Сразу левее, перейдя через ринг находится корпус Нойе-бург, с балкона которого австрийцы в 1938г. радостно узнали, что наконец-то теперь сбыли их вековую мечту и они стали немцами, как все, кто должен жить в «новом мире». В 1945-м пришлось правда сбывать мечты попроще. Советское командование разрешило разбить на площади перед дворцом огороды, чтобы как-то прокормить счастливых освобожденных жителей новой Австрии.
А чуть правее миленькое местечко – Зимний сад. Его сложно не заметить. Огромная теплица в которой растут высокие тропические деревья. Внутри неплохое умиротворяющее кафе. Показательная прогулка Т. к. мой путь, приведший меня к Рингу не вполне показателен, в качестве отправной точки стоит взять ту самую Венскую оперу и одноименную станцию метро/автобуса/трамвая.
Тут важный момент – внизу, в большом подземном переходе, есть (было) турбюро. Можно взять двухчасовую экскурсию по городу, т. к. в некоторые районы, типа городка ООН на другом берегу Дуная, ездить самим смысла нет. А так – везут, чего-то рассказывают. Кстати, за комплексом зданий ООН есть старинная церковь , построенная русскими военнопленными во время первой мировой войны.
Ну и так, привязку к местности сделать. Там же можно взять и автобусные экскурсии по города и весям. Не очень приценивался, если честно, но практика показывает, что это довольно-таки бюджетный способ перемещения на среднеевропейские дистанции. Стоит почти как обычный автобус, только при этом едете не в компании гастарбайтеров, а в компании туристов и, если повезет, неплохого гида.
Итак, поглазев на здание оперы и с тоской увидев в каждом окне по призраку, вы можете приступить (и, да, мы таки приступили!) к осмотру. От Ринга в сторону Дунайского канала и к Штефансдому уходит фешенебельная торговая улица Картнер-штрассе. В принципе, если времени не много, можно сразу прямиком по ней выйти к кафедральному собору, но лично я люблю попетлять по старым улочкам.
Благо их ароматические свойства выгодно отличаются, скажем, от старых кварталов второй имперской столицы – ныне просто венгерского Будапешта. Вена все же не настолько аутентичный или большой город, чтобы составить целую энциклопедию «неизведанных маршрутов». Не буду перегружать описательными деталями, я не поклонник фирменной фишки Буссенара, да и потом, вполне толковые маршруты можно взять в путеводителе. Мы пользовались «Вокруг света».
Планируя прогулки по Вене я бы предложил выделить один полный день на посещение музейных экспозиций Хофбурга и Кунстхисторише музеум, разбавив их сибаритскими посиделками в венских кафе, «круче» которых, лично на мой вкус, только кафе в Риме. Ну и свободное время, лучше к вечеру – уделить непринужденному шопингу или просто прогулкам по двум главным улицам, работающим по этой теме – известной уже Картнер-штрассе и фешенебельной Грабен.
Кстати о кафе, в Москве они тоже неплохие и дадут фору парижским, но общемировая проблема – захват этого сектора сетевыми компаниями, делающими приличный кофе и сладости, но убивающими дух очарования и уникальности места. В венских кафе эго есть. И это элемент городской культуры. А вы подумали я сюда жрать приехал? Так вот, еще немного об искусстве.
Наиболее интересными в Хофбурге представляются Шацкамера (сокровищница) австрийских монархов и весьма любопытная экспозиция дворцовой посуды, изучение которой (а посмотреть есть на что) займет едва ли меньше времени, чем осмотр сокровищ и реликвий трона. Кстати о реликвиях – разумеется там присутствуют и трофеи крестовых походов. В частности наконечник копья, которым закололи распятого Христа римские гуманисты.
Хотя, если сделать точный подсчет подобных реликвий, то число "тех самых" наконечников, хранимых в музеях, церквях и частных коллекциях может статься, что гуманисты еще за месяц в очередь записывались. Однако свойства и сила веры, не позволяющие упрямым фактам сбить себя с толку сглаживают эти шероховатости. И раз уж мы тут, можно пойти не к Опере, а в другую сторону.
Полюбоваться зданием ратуши, выполненной в нео-готическом стиле, Бургтеатром, Венским университетом и, конечно же зайти в одно из самых лучших, на мой взгляд мест в Вене – кафе и ресторане Landtman, где любит проводить время венская культурная и университетская элита. Есть расхожее мнение, что настоящее веселье и венский дух – это хойригеры, маленькие народные кабаки в районе Гринциг на окраине города, где можно выпить молодого вина и отведать почти домашней стряпни, но тут, как говорится – «на вкус и цвет». И, попробуйте избежать посещения слишком уж туристических мест, вроде кафе Захер, что сразу за задним фасадом оперы.
Лучше пройдите в переулки – там также есть масса городских кафе и ресторанчиков с менее бутафорским сервисом, но куда более подлиным местным колоритом и объяснимым уровнем цен, где на прощание гренадерского вида кельнер скажет вам присказку вроде "Schoenen abend noch gehaben". Я отдельно не описываю визит во дворец и парк Шенбрун, т. к. если вы возьмете обзорку – вас туда свозят.
Самим туда съездить можно, но это будет, возможно, не так интересно. Зато там есть кафе и «шоу» с приготовлением штруделей. Редкий случай, когда подобное туристическое мероприятие не оказывается тупым разводиловом. Вкуснее, чем там, мне в венского штруделя нигде попробовать больше не доводилось.
В ту же копилку осмотр домов местного архитектора-эксцентрика Хундертвассера, произведения которого смотрятся еще более безумно на фоне регулярного «габсбургского» порядка стиля и планировки, чем дома Гауди в Барселоне. Туда же посещение домика семьи Штраус – их апартаменты на 2 этаже, на первом – Макдональдс. Такое вот переплетение, как инь и янь сплелись напоминания о тонком вкусе и об индустриальном безвкусии. Есть в это нечто символичное и жизненное.
Тогда я об этом не задумывался, а вот сейчас пишу и так и слышится мелодия Du Liebe Augustin. Зря я что ли в самом начале уделил этому почти целую страницу вдумчивого текста? Еще из маленьких миленьких мест не могу не отметить обсерваторию Урания на берегу Дунайского канала (до самого Дуная еще далеко), в самом конце Штубен-ринг. Кстати, там и до домика Штраусов недалеко.
Да, в конце улочки с домиком Штраусов, если я уже не напутал, находится действительно уникальный памятник, посвященный блестящим победам австрийского военно-морского флота. Да-да, Австрия когда-то была грозной региональной морской державой. А от памятника (направо) не так далеко до большого городского парка Prater, его легко опознать по гигантскому колесу обозрения.
А вот налево тоже будет парк Аугартен, знаменитый своими башнями Flakturm – гигантскими бетонными крепостями, построенными в 1942г., на которых размещались зенитные батареи и многотысячный гарнизон которых , как считалось. Мог годами в автономном режиме сдерживать оборону. После войны выяснилось, что эти циклопические сооружения нельзя взорвать, не повредив доброй половины города, но и использовать в мирных целях почти невозможно.
В итоге их решили просто игнорировать… «башня есть, а слова нет» одним словом. Всего таких башен в разных частях города шесть. И все же, в городе проделана большая работа по созданию обстановки умиротворенности. Любой исторический памятник , даже связанный со спорными или вовсе мрачными событиями истории воспринимается тут, как есть, т. е. как дань истории, как уважение к памяти, а не как яркий пропагандистский символ, будь-то небольшой черный обелиск на территории бывшего еврейского квартала недалеко от интересной площади Аф-Хоф или величественная колоннада на Шварценберг плац (стык Картнер ринг и Шубертринг) с памятником нашим воинам, павшим при штурме (политкорректнее – освобождении) Вены, содержащийся в надлежащем порядке.
Еще один пример единства противоположностей, доказывающий мою теорию о том, что песенка про Августина – самая венская песенка. Кстати, памятник на Шварценберг плац также ориентир для желающих посмотреть дворцовый комплекс Бельведер и его галереи. В нижнем дворце находится коллекция средневековой живописи, а в верхнем большом дворце – экспозиция австрийских художников.
Я не эксперт в живописи, и даже не тонкий знаток, поэтому австрийская живопись для меня была открытием. Особенно два ее тотема – Гусав Климт и Эгон Шилль. Забавно, но причудливые картины первого, изображающие женщин в различных нарядах – это были самые, что ни на есть образцы гламурной рекламы того времени. Если желание соприкоснуться с австрийским искусством не пропадет, можно вернуться к Опере, за зданием которой, чуть в глубь квартала и левее, в сторону Хофбурга будет музей Альбертина.
Немного о косточках и шницеле (без костей) Однако, вернемся в центр. Из любопытных мест это, безусловно, кафедральный собор и его жутенькое костехранилище. Войти в него можно внутри собора – спуск где-то у левой колоннады. Экскурсовод, нам попался гигантских размеров арийский парнишка, говорящий одновременно на шести языках, но все же обломавший группу японских товарище рассказал о том, что в ходе тотальной перепланировки Вены несколько близлежащих кладбищ были ликвидированы, останки рассортированы косточка к косточке и вот всем этим делом набиты многоэтажные подвалы под собором (их кстати можно видеть в окне на выходе из метро.
Так вот, чумные косточки замурованы на нижних, недоступных ярусах, а «легальные» – можно увидеть в смотровые окна казематов. В отдельных из них экспонируются открытые гробики с мумифицированными телами и неплохо сохранившейся одеждой того времени. Меня всегда удивляло забавное отношение к останкам умерших в католических странах. Вот к примеру останки императорской династии.
Буквально каждая из «элитных» венских церквей рвалась заполучить себе немножко державных мощей – кто баночку с внутренностями, кто сердце, кто еще какую левую заднюю пятку. И, если это будет интересно, кружа по центру вы сможете побывать во всех этих славных местах. От Штефансдома неплохо бы прогуляться до старого мясного рынка, в переулке поглазеть на окаменевшего василиска (подозреваю, что «форелька оказалась из гипсовой») и выти к тому самому кабаку Greichenbeisl, где за решеткой в подвальном окне у входа сидел легендарный Августин.
Если пойдете далее налево – увидите пару симпатичных старых церквей – Рупрехта и Мария-ам-Гештадте. Откуда через площадь Ам-Хоф и прилегающие улицы бывшего еврейского квартала, можно завершив круг выйти к дворцовому кварталу Хофбург. Но, как я уже сказал, прогулка по центру сама по себе насыщена, поэтому не заходя в сам дворец лучше просто погулять по улочкам, завершив день поеданием венского шницеля в ресторане Zum Figlmuller. Он часто упоминается в путеводителях, но это и вправду хорошая рекомендация. Как ориентир – это рядом с памятником Гуттенбергу и самым большим витринным окном.
Садитесь в небольшом зальчике, а не том, что тянется, как витрина, глядящая окнами в переулок. У ресторана есть своя винодельня. И так мы там, хорошо сиживали, что на третий вечер меня там приветствовали, чуть ли не со словами «отец родной», а супругу мою и вовсе, почтительно застыв по стойке «смирно». И именно там, не смотря на полученный в ходе прогулок по снежной каше в ботиночках на тонкой подошве бронхит, родилась не вполне очевидная идея сгонять по-быстрому в Мюнхен. Но это уже другая, яркая, как вспышка, история не имеющая к Августину никакого отношения. В продолжении, значит.